Ушла из жизни великая поэтесса Белла Ахмадулина!
Вечная память! Помним и скорбим!
Кратко о Б. Ахмадулиной
Евгений Евтушенко
Родилась в Москве.
В числе предков - с материнской стороны итальянцы, осевшие в России, и среди них революционер Стопани, чьим именем был назван переулок в Москве. С отцовской стороны - татары.
Когда в 1955 году первые стихи Ахмадулиной появились в журнале "Октябрь", сразу стало понятно, что пришел настоящий поэт. Поступив в этом же году в Литинститут, она была там королевой, и в нее были влюблены все молодые поэты, включая и составителя этой антологии, который стал ее первым мужем. Ее талантом восхищались и поэты старшего поколения - Антокольский, Светлов, Луговской, а вот Пастернака она только однажды встретила на тропинке, но постеснялась ему представиться. Усвоив ассонансную "евтушенковскую" рифмовку, она резко повернула в совершенно другую сторону - в шепоты, шелесты, неопределенность, неуловимость. Однако я не согласен с точкой зрения Вольфганга Казака, который называет ее поэзию "аполитичной". Аполитичность как бы подразумевает политическое равнодушие. Поэзия Ахмадулиной, да и ее поведение скорее антиполитичны. У ее стихов "Елабуга", "Варфоломеевская ночь", "Сказка о Дожде" не отнимешь ее особой, я бы сказал, интимной гражданственности, проникнутой презрением ко всему тому, что есть политика, унижающая и уничтожающая людей. Хрупкая, нежная рука Ахмадулиной подписала все письма, которые только можно припомнить, в защиту диссидентов и многих других попадавших в беду людей. Ахмадулина ездила в ссылку к Сахарову, найдя мужество пробиться сквозь полицейский кордон. Ахмадулина пишет элегантную прозу, выше сюжета ставя тонкость языка, как, впрочем, и в поэзии. В 1989 году ей, убежденно антиполитическому поэту, присуждена Государственная премия СССР. Ахмадулина - почетный член американской Академии искусств.МОЛИТВА
Ты, населивший мглу Вселенной,
то явно видный, то едва,
огонь невнятный и нетленный
материи иль Божества.
Ты, ангелы или природа,
спасение или напасть,
что Ты ни есть - Твоя свобода,
Твоя торжественная власть.
Ты, нечто, взявшее в надземность
начало света, снега, льда,
в Твою любовь, в Твою надменность,
в Тебя вперяюсь болью лба.
Прости! Молитвой простодушной
я иссушила, извела
то место неба над подушкой,
где длилась и текла звезда.
Прошу Тебя, когда темнеет,
прошу, когда уже темно
и близко видеть не умеет
мной разожжённое окно.
Не благодать Твою, не почесть -
судьба земли, оставь за мной
лишь этой комнаты непрочность,
ничтожную в судьбе земной.
Зачем с разбега бесприютства
влюбилась я в ее черты
всем разумом - до безрассудства,
всем зрением - до слепоты?
Кровать, два стула ненадежных,
свет лампы, сумерки, графин
и вид на изгородь продолжен
красой невидимых равнин.
Творилась в этих желтых стенах,
оставшись тайною моей,
печаль пустых, благословенных,
от всех сокрытых зимних дней.
Здесь совмещались стол и локоть,
тетрадь ждала карандаша
и, провожая мимолётность,
беспечно мучилась душа.
то явно видный, то едва,
огонь невнятный и нетленный
материи иль Божества.
Ты, ангелы или природа,
спасение или напасть,
что Ты ни есть - Твоя свобода,
Твоя торжественная власть.
Ты, нечто, взявшее в надземность
начало света, снега, льда,
в Твою любовь, в Твою надменность,
в Тебя вперяюсь болью лба.
Прости! Молитвой простодушной
я иссушила, извела
то место неба над подушкой,
где длилась и текла звезда.
Прошу Тебя, когда темнеет,
прошу, когда уже темно
и близко видеть не умеет
мной разожжённое окно.
Не благодать Твою, не почесть -
судьба земли, оставь за мной
лишь этой комнаты непрочность,
ничтожную в судьбе земной.
Зачем с разбега бесприютства
влюбилась я в ее черты
всем разумом - до безрассудства,
всем зрением - до слепоты?
Кровать, два стула ненадежных,
свет лампы, сумерки, графин
и вид на изгородь продолжен
красой невидимых равнин.
Творилась в этих желтых стенах,
оставшись тайною моей,
печаль пустых, благословенных,
от всех сокрытых зимних дней.
Здесь совмещались стол и локоть,
тетрадь ждала карандаша
и, провожая мимолётность,
беспечно мучилась душа.